20.05.2014 10:33:00Над землей

    Последние десять лет Алексей Петрович летал исключительно бизнес-классом. Ему нравилось, что «массу» из экономкласса не пускали в туалет элитного отсека, что полет для него проходил быстро и комфортно. Вообще Алексею Петровичу нравилась его жизнь. Именно сегодня, удобно расположившись в привычном «бизнесе» и потягивая (для разминки) кампари, ему почему-то вспомнились родители, которые прочили Лешеньке карьеру врача-гинеколога. Да, да! Дедушка, мама и папа Алексея Петровича были врачами-гинекологами. С самого детства Лешенька, долгожданный и поздний ребенок, слышал рассказы о том, скольким женщинам помогли обрести радость материнства его родственники. Вопреки ожиданиям и стараниям родственников, которые уже видели его имя в скрижалях медицинской науки, Лешенька так провалил вступительные экзамены в медицинский институт, что при всем желании (и обширных знакомствах) сделать они ничего не смогли. Мудрый дедушка определил непутевого внука в медицинское училище, но через год Лешенька радостно ушел в армию. Отслужив, повзрослевший Алексей доконал медицинскую родню, устроившись работать на рынок рубщиком мяса.

    Голос стюардессы вернул Алексея Петровича в салон самолета. Его внимание привлекла женщина с большим животом, которая тяжело дышала и никак не могла усесться на место, через ряд впереди от него. Она была молода, красива и ухоженна, живот предполагал последний месяц беременности, но Алексей Петрович знал, что ни одна авиакомпания не возьмет на борт женщину со сроком беременности более семи месяцев. В соответствии со справкой. Хотя что такое в наше время справка…

    Мысли Алексея Петровича опять оказались далеко, на шумном рынке, где он постигал азбуку торговли. Надо сказать, что его интеллигентные родители с удивлением поняли через пару лет, что сын у них не совсем пропащий. Автомобиль (пока, конечно, подержанный), хорошая одежда и однокомнатная (пока!) квартира — на все это Лешенька мог бы рассчитывать лет через десять работы гинекологом, включая подработки (да и то в лучшем случае). Потом были поставки мяса из Дании, европейские партнеры, сеть мясных магазинов и офшорные счета. Рывок в развитии бизнеса был связан с женитьбой. Жена «случайно» оказалась родной сестрой собственника банка, в котором кредитовались фирмы Алексея Петровича. При содействии нового родственника возникла сеть супермаркетов «Фарш» (Farsh) со знаменитым слоганом: «С нами у вас дома всегда полный "фарш"!»

    Алексей Петрович вздрогнул, услышав, как кто-то произнес его любимый слоган. Оказалось, что его ухо уловило два слова «дома» и «полный». Вся фраза, которую произнесла напряженная и переставшая улыбаться стюардесса, звучала так: «Что же дома-то не сиделось? Полный абзац!» Слова были обращены к беременной, которая сползла с кресла и лежала в проходе бледная, как полотно, корчилась и стонала. «Есть врач среди пассажиров?» — прозвучало по всем салонам лайнера. Врача не оказалось, только любопытные стали заглядывать через занавеску, отделяющую салон «бизнеса» от «эконома». В их глазах читалось сочувствие и… удовлетворение, что у «буржуев» тоже бывают проблемы. Что тогда произошло с Алексеем Петровичем… То ли взгляды эти, то ли гены двух поколений гинекологов, то ли слова жены «рыночный олигарх» (не помнил он, по какому поводу, но запали в душу!) подняли его из кресла. «Я врач!» — твердо сказал хозяин «Фарша», удивляясь тому, что с ним происходит. Алексей Петрович закатал рукава рубашки, велел стюардессам принести чистые салфетки, воду, водку, чтобы продезинфицировать руки, и, главное, прогнать всех зрителей. Дальше все происходило как во сне. Пальцы Алексея Петровича, впитавшие мудрость и умения предыдущих поколений врачей-гинекологов, сильные и нежные, помогали роженице и ребенку. И вдруг... словно дельфин, вынырнувший из волн навстречу солнцу, появился малыш. Уверенным движением, как будто он делал это много-много раз, Алексей Петрович перерезал пуповину, предварительно перевязав ее неизвестно откуда взявшейся ниткой, смоченной в водке, обмыл младенца теплой водой, завернул его в накрахмаленную салфетку и приложил его, уже гордо голосящего на весь самолет, к маминой груди.

    Что сказать… Никогда, никогда больше Алексей Петрович не испытывал такого радостно-щемящего ощущения абсолютного счастья, как тогда, на высоте десять тысяч метров.