19.02.2015 10:33:00Я буду вечно...

Нет, она еще не проснулась. Из-под белоснежного шелкового одеяла выбрался только мизинчик. Ее правой ноги. Выглянул, как любопытный розовый зверек, и застыл от удивления на этом белом поле. Всего-навсего женский пальчик. Пальчик спящей женщины.

Во сне.

Она потянулась, вздохнула и, что-то пробормотав, медленно перевернулась на другой бок. Одеяло, нежно облегавшее женское тело, сползло чуть в сторону и обнажило ногу до бедра.

К одинокому беглецу — маленькому розовому пальчику — присоединились остальные его собратья. Они слегка подрагивали, как бы хвалясь друг перед другом новым лаком на ноготочках. Моему взору открылась розовая пяточка, щиколотка с едва заметной пульсирующей на самой ее вершинке жилкой. Близкая к совершенству линия повела от пяточки мой взгляд выше по обнаженной ноге. Нога была немного согнута, и две небольшие складочки потянулись к неровным бугоркам коленочки, за которыми начиналось нежное поле волнующего бедра. Я не выдержал и легонько дотронулся до него. Кожа была нежная, как бархат. От моего прикосновения женщина опять потянулась и выскользнула из-под одеяла почти вся. Но так и не проснулась. Я решил не рисковать. Решил больше не беспокоить своим грубым пальцем Ее божественное тело. Но мои глаза — с ними я ничего не мог поделать — глаза меня не слушались.

Мой взгляд продолжал осторожно, медленно и нежно скользить по волнующим линиям бедра. Выше. Выше… И еще чуть выше. Белую нежность кожи стало плавно сменять серебристое руно едва обозначенного таинственного треугольника. Еле-еле оторвал свой застывший взгляд от этого магического места. Даже руки спрятал за спину — от греха подальше. Грехом же представлялось разрушение этой красоты — Ее сна.

Богиня лежала на боку. Бедро крутой горкой скатилось на тонкую талию, и тут мой взгляд снова застыл, на этот раз — над небольшим кратером спрятавшегося пупочка. Животик сладко спал. Дыхание пробегало по нему нежными волнами. Иногда, видимо, подчиняясь течению сновидений, дыхание сбивалось, и животик неожиданно поджимался.

В эти секунды я тоже вздрагивал, и по моему телу перекатывалась волна неистовых желаний.

Казалось, никакие силы не заставят меня отвести взгляд от этого чуда. Но выше маленькими белоснежными сугробиками трепетали нежные грудки. И я метнулся взглядом к ним.

Тут ладошка спящей красавицы бессознательно шевельнулась и накрыла одну из стыдливых «сестриц». О, как я завидовал этим тонким трепетным пальцам! Но вторая «сестрица» все же осталась свободна и открылась моему взору вся. Я почти физически ощутил ее неповторимую мягкость. Глаза мои буквально впились в вершинку женского сокровища. От этого маленький розовый сосочек вдруг вздрогнул и стал набухать.

У меня пересохли губы. Я понял, что мое волнение передается через эту чувственную плоть моей спящей красавице. А сосочек стал расти и расти прямо на глазах.

Женщина вдруг глубоко вздохнула и медленно перевернулась на живот, открыв моему взору бесчисленное богатство волнующих выпуклостей и впадинок спины и зарумянившейся попочки. Свою великолепную головку Она положила боком высоко на подушку и, успокоившись, задышала ровно и тихо.

Волосы укрыли Ее спину до лопаток и открыли застывшее в сонной неге белое мраморное лицо. Оно было настолько беззащитно и прекрасно, что больше походило на личико юной сказочной феи. Ротик был чуть приоткрыт, виднелись ровные, белые, как жемчуг, зубки.

Губки слегка подсохли, и от этого казалось, что они вот-вот лопнут под напором жизненной силы. Носик еле слышно дышал, и дыхание превращалось в микроскопические бриллианты испарины над верхней губой. Подбородок немного приподнялся и как бы нечаянно обнажил тонкую чувственную шею. Взбегая от хрупких ключиц тонким стебельком, она раскрывалась в гордый прекрасный бутон очаровательной женской головки. Казалось, мой взгляд обласкал все это божественное великолепие небесной плоти. Но нет. Вот я увидел родинку, а неподалеку — какой-то шрамчик или царапинку, но и они были милыми и очаровательными.

И тут мне показалось, нет, скорее, я это почувствовал, что моя прелестница чуть замерзла.

Я решил сделать Ей приятное: снова окутать Ее облачным одеялом. И я очень бережно накрыл женщину — самое великолепное и прекрасное создание из всего, что удалось Господу создать на Земле. Укрыл, чтобы Она не замерзла. Но так, чтобы Она не проснулась.

«Спи, — сказал я ей, — я буду с тобой вечно. Вечно… вечно… вечно…»