«Любви все возрасты покорны» — сказано известным и всеми любимым поэтом.
Это правда. Но правда и то, что это чувство может толкнуть на необдуманные и порой неожиданные поступки, в которых превалируют страсть и эмоции. Недавно за чашкой кофе один мой давний товарищ, успешный и преуспевающий бизнесмен, человек, на мой взгляд, уравновешенный и стрессоустойчивый, рассказал такую историю…
Она была лучше всех. В смысле всех тех, кто был у меня до нее. Я смотрел в ее янтарные глаза, которые излучали такую сексуальную энергию, что мурашки бежали по коже и я, забывая обо всем и обо всех, хотел только одного… Вернее, одну.
Мы сидели под двадцатилетней вишней на даче ее родителей в элитном поселке «Лесной городок». То есть поселок был элитным, а «дача» возвращала меня в мое «совковое» прошлое, в максимально разрешенные шесть соток и убогое одноэтажное строение, которое состояло из двух комнат и веранды. В комнатах стояли кровати (могли приехать гости), которые помнили сексуальные утехи медового месяца ее родителей, а на веранде была организована кухня, обязательным атрибутом которой являлся газовый баллон у плиты и ведро под умывальником.
Так вот, мы сидели под двадцатилетней вишней, за столом, сколоченным из строганой дюймовки (это такая доска, толщиной два с половиной сантиметра), и разговаривали.
Нет, точнее, говорили. А еще точнее, ее подруга несла ахинею на тему отношений полов.
Слово цеплялось за слово, они накатывали волнами и накрывали меня.
Я задыхался. Хотелось, вынырнув, крикнуть: «Да идите вы на…!», но воспитание не позволяло мне послать подальше ее подругу, которую я видел всего лишь второй раз.
Вот если бы это было в третий…
Пока подруга излагала взгляды на жизнь примерно так, как это
делает учительница начальных классов, общаясь с учениками-недоумками, я смотрел на нее и думал… о любви.
Боже, ну почему женщина, обделенная мужским вниманием и лаской, становится такой нудной?! Господи, пошли ей мужчину и секс на верхней полке купе в поезде, который следует с паломниками к святым местам!
Подруга продолжала говорить, а моя женщина (моя!) продолжала слушать и… молчать.
Слова лились, обвивая ствол вишни, заставляли краснеть еще зеленые ягоды и растворялись в сумерках.
«А ты что думаешь по этому поводу?» — спросила меня моя нежная и удивительная. Я молчал. На соседней даче заплакал ребенок и залаяла собака. Я был скован пустыми словами, которые наполняли мое существование и чувства бессмысленностью…
Подруга закурила и продолжила. Она говорила о том, что нам надо делать, а что нет, она жонглировала терминами, абсолютно не понимая их смысла. Она учила меня и мою (мою!) женщину нашей жизни. Слова становились вязкими и тяжелыми, они сгущали темноту и растворяли желания, они выжигали то, что, наверное, только зарождалось. Огонек сигареты выписывал в темноте петлю Мебиуса, а я думал только об одном: «Ну, почему она молчит? Значит, согласна?» Батарейки неугомонной подруги не садились. Мне казалось, что она подзаряжается от своих слов, которые становились тягостно-невыносимыми.
И тут я увидел Луну. Полную. Из мертвого пространства на меня смотрело одутловатое лицо… подруги, а на ее фоне, как распятие, смотрелся контур электрического столба с проводами, которые уходили в никуда.
Подруга продолжала говорить, а мне стало легко и весело. Я взял стакан с остатками давно остывшего чая, выплеснул его (чай) в незамолкающий рот и, с удовольствием закрыв за собой калитку, пошел по освещенной холодным полнолунным светом дорожке в тишину.