26.10.2017 12:01:00Первое решение

Первое (самостоятельное и очень удачное) решение я принял, стоя на подоконнике раскрытого окна, в кабинете химии. Декабрьский ветерок бросал снежинки на мое лицо. Они мгновенно таяли, создавая иллюзию слез, которые градом катятся по моим щекам.

Действительно, очень хотелось плакать. Олю Маркову, первую красавицу нашего класса, видели вчера с Михой Лягиным, моим закадычным другом. Они шли, держась за руки, и смеялись. Наверняка Миха рассказывал очередную тупую историю из своей жизни чемпиона школы по боксу и отличника.

В общем, я проспорил. Конечно, посмотрев раз пять фильм «Девчата», я знал, что если предметом спора является девушка — это очень некрасиво. Провокатор Лягин втянул меня в спор, зацепившись за слова. Я признался ему, что влюблен в Маркову и пишу ей записки. В стихах. Она пока не отвечает, но уже заинтересованно смотрит на меня.

— Фигня! — сказал Миха и зевнул.

— Что фигня? — вскинулся я, ожидая дружеской поддержки, — стихи фигня?

— Фигня, что она поведется на записки, лучше духи ей подари.

— Дурак ты! — я покраснел от негодования. — Ничего не понимаешь!

— Давай я ей духи подарю, и она будет за мной бегать.

— Ничего у тебя не получится! Она не такая!

— Спорнем? — он протянул ладонь, которой легко можно было закрыть мое лицо. — Кто проиграл, тот прыгает из окна кабинета химии.

— Давай! — хлопнул я своей ладошкой по его лопате.

Я согласился, совсем не подумав, что кабинет химии находится на третьем этаже.

Вечером у дома меня подстерегли трое пацанов из соседнего микрорайона и, воспользовавшись, что Лягина не было рядом, прилично отколошматили. Дело в том, что наши микрорайоны враждовали и мы не ходили в их магазины, а они в наши. Учитывая, что магазины в соседнем микрорайоне были намного ближе, Миха все время ходил туда. Местные ребята побаивались его кулаков и не трогали. Время от времени я становился его попутчиком. Накануне я первым вышел из магазина, и ко мне тут же подошла эта троица. Только их главный, сплюнув, начал разговор типа «а чо ты тут делаешь», появился Лягин и быстро разобрался с хулиганами. Вот они на мне и отыгрались.

Потом была годовая контрольная, стрижка «под ноль» (протест против запрета носить прически, как у «битлов»), и я совсем забыл о нашем споре. Вернее, не то чтобы забыл… Если честно, я был уверен, что Марковой я уже небезразличен. Она ответила на мою очередную записку с виршами: «Димочка, у тебя талант. Мне очень нравиться». Да, она была троечницей. Да, она писала «нравится» с мягким знаком. Странно, но тогда в моих глазах это только добавляло ей привлекательности.

И вот стою я на подоконнике раскрытого окна кабинета химии. Класс замер. А дальше… Раз. Я поворачиваюсь к Марковой и кричу:

— Я или Лягин?

Два. Наша красавица отворачивается от меня и с улыбкой смотрит на Миху. Три. Мысленно извинившись перед родителями, я прыгаю вниз. С третьего, на всякий случай, этажа. Сугроб мягко принял меня в свои объятия. Я начинаю различать чьи-то крики, но громче всего слышен злорадно-победный хохот моего лучшего друга.

Два последующих дня прошли в «разборе полетов». Родителей вызывали к директору, собирали экстренный педсовет с повесткой дня: «Вопрос дальнейшего пребывания в школе ученика такого-то». В результате все обошлось. Вечером второго дня папа позвал меня на кухню и, закурив, сказал:

— Сынок, спорить нехорошо. Но, если проспорил, надо отвечать. Так что, в принципе, молодец. Правильное решение.

Папины слова про правильное решение оказались пророческими. Маркова вышла замуж за Лягина, когда тот учился на третьем курсе университета. На пятом бросила его вместе с годовалой дочкой, уехав с новым возлюбленным в неведомые края. А главное — я стал ходить в магазины через дорогу. Хулиганы из соседнего микрорайона показывали на меня пальцем и говорили: «Пацаны, этого не трогаем, он — чокнутый!»