26.12.2019 16:05:00Кирилл Кобрин

В современной России существует, на мой взгляд, достаточно литературных премий. Чем НОС принципиально отличается от них всех?

НОС отличается от литературных премий России (наверное, и всего мира) тем, что он как бы не столько о результате, сколько о премиальном процессе. Нельзя сказать, что в сегодняшней России нет устойчивой культурной жизни. И — пусть минимальный, но все же — интерес к литературе наличествует. И традиции есть. И потому немало литпремий, вполне почтенных — от «Большой Книги» и «Ясной Поляны» до модернистской премии Андрея Белого. Но проблема в том, что все они представляют собой «вещь в себе»; премиальный процесс сам по себе, публика — сама по себе; связь осуществляется только посредством новостных сообщений о то, что некто Пупкин (Иванов, Петров, Набиуллин или Лившиц) был осчастливлен призом. В лучшем случае потом пара литкритиков сочинят статьи, где попытаются выявить «тенденции премиального сезона». Но кто читает литкритиков? В результате российское общество с его культурными запросами существует отдельно, а словесность — отдельно. НОС, учрежденный около десяти лет назад фондом Михаила Прохорова, пытается даже не мостик перекинуть между ними, нет, это более масштабная затея — превратить разговор о литературе и обществе, который сейчас является монологом «культурного сообщества» при полном молчании публики, в диалог, в общий разговор — не только о литературе, но и об обществе. НОС ведь значит и «Новая отечественная словесность», и «новая отечественная социальность». Но самое главное — перед нами дискуссия о российском обществе и российской литературе, и в ней принимают участие заинтересованные люди, и в ее ходе вырабатывается новый культурный язык, а не какой-то алхимический жаргон литературоведов и не говорок популярных хипстерских изданий. Слабым местом премии была москвоцентричность. «Волга/НОС» — попытка эту москвоцентричность сломать.

Как вы вообще оцениваете саму идею вручения такого «альтернативного» провинциального варианта общероссийской литературной премии? И нет ли в этом какой-то закономерности? Скажем, премия «Инновация» в прошлом году тоже приехала в Нижний Новгород.

«Волга/НОС» — не альтернативный вариант, а вполне закономерный, который столь же важен, как и московская версия премии. Одна из главных проблем российской культуры — в том, что она кажется москвоцентричной (или петербургоцентричной для некоторых), таковой не являясь на самом деле. Россия состоит из очень разных и очень интересных по-своему регионов; современная российская культура есть комбинация культуры этих регионов. Пермь, Екатеринбург, Томск, Казань, Нижний — все это крупные культурные центры, не похожие ни друг на друга, ни на столицы. Соответственно одна из самых насущных задач — институционально сделать культурный процесс в стране соответствующим его реальному содержанию. «Волга/НОС» — как и приезд «Инновации» в Нижний — результат понимания данной проблемы.

Премия НОС будет вручаться в Нижнем Новгороде уже во второй раз. По сравнению с прошлым годом произошли какие-то изменения?

Мы многому научились — и пытаемся применить это новое понимание в деле. Да, поменялся отчасти состав жюри — теперь в него входят, помимо некоторых из тех, кто уже там был, два новых человека: нижегородская журналистка и культурный блогер Валентина Горшкова и Вадим Михайлин из Саратова, известный культурный антрополог и переводчик. Таким образом, «Волга/НОС» становится все более и более «волжским» — и все более и более онлайновым. Ведь самый живой разговор о литературе происходит сегодня не в литизданиях, а в телеграм-каналах, на сайтах, вроде Букмейт, Либрусек и других подобных. На самом деле, мы присутствуем при рождении нового типа читателя и нового типа обсуждения литературы. Монополия литературоведов и литкритиков поставлена под серьезное сомнение.

В прошлом году в Арсенале были названы победители пилотного регионального проекта «Волга/НОС — 2018». Сама же литературная премия НОС («Новая словесность»), основанная фондом Михаила Прохорова, проводится ежегодно в течение последних десяти лет. Тогда нижегородские эксперты присудили первенство книге «iPhuck 10» Виктора Пелевина (18+). «Приз читательских симпатий» по итогам голосования, прошедшего на сайте фонда, присуждена ему же. В 2020 году премия будет вручаться 10 января, вновь в Арсенале (18+).

 

Вы долгое время живете за границей. На ваш взгляд, интересна ли широкому западному читателю современная русская литература?

Да, я двенадцать лет жил в Праге, потом в Лондоне, потом год в Китае, сейчас — в Риге, хотя в данный момент я выстукиваю эти буковки на клавиатуре, сидя в маленьком городке американского Среднего Запада. Где-то из перечисленных мною мест — плюс некоторые страны, где я не жил, но довольно прилично знаю, как там дело с литературой обстоит, — известны тем, что там вообще никакого отношения к современной русской нет. Ее просто не знают и не читают. Никакой катастрофы: скажем, каково отношение нынешней российской публики, например, к современной ирландской литературе? Никакого. А там есть хорошие авторы и достойные книжки. Но в русском культурном сознании все интересное в Ирландии кончилось со смертью Сэмюеля Беккета.

Но какие-то русские имена на Западе известны?

На полках книжных магазинов можно увидеть то Акунина, то Пелевина, реже Сорокина или даже Прилепина — но это, так сказать, по обязанности, мол, ну надо же что-то такое русское перевести и издать. По большому же счету ни в Чехии, ни в Британии, ни в Америке (насчет Китая решительно не знаю) все это почти никого не интересует. Вообще мода на какую-то чужую литературу вспыхивает нечасто, связана она и с политическими раскладами, и с социокультурной ситуацией в данном обществе, со множеством других факторов — так было и с латиноамериканским «магическим реализмом», и с «большим американским романом», и со скандинавскими детективо-триллерами. Наконец, тут важно вот что. Для того чтобы «продать» свой культурный продукт в «больших», «глобальных» культурах, вроде современной англоязычной, писатели, издатели, литагенты чаще всего намеренно экзотизируют то, что предлагают. Если это аргентинский писатель — то там должно быть или танго, или диктатура, или Борхес с Кортасаром. Если японский — сакуры, дзен, чай и самураи с сеппуку. От русской до сих пор ждут Гулага, специальной духовности, водки, Путина и великого наследия русского «золотого века». Я все это называю «производством матрешек». Лучше уж вообще никак не быть представленным, чем вот так, постколониально, матрешечно.

В наше время почти все большие российские писатели сильно политизировались, регулярно выступают на злободневные темы. Мало того, они разошлись по партийным лагерям и оценивают друг друга не по литературным достоинствам, а по политическим взглядам. Как, на ваш взгляд, это влияет на литературу?

Так было всегда. Отделить «литературу» от «общества», от общественно-политических проблем» невозможно. Конечно, здесь есть опасность — мол, «хорошие» писатели — это те, у кого «хорошие» политические взгляды (прогрессивные, гуманистические и проч.) и которые ведут себя хорошо, не дерутся, не пьют, не принимают наркотики, обладают покладистым характером и вообще душки. Такого не бывает. Более неприятного человека, чем Лев Толстой — или Федор Достоевский, — представить сложно. Блок был протофашист и антисемит, Хармс брал деньги взаймы и не отдавал, Бродский — отвратительный мизогинист, расист и не любил москвичей. Что делать, что делать… Сейчас же наступили такие времена, когда от писателя (музыканта, художника) сначала требуют предъявить отличные отметки по поведению, а уже потом соглашаются поговорить о его работах. Мне это отвратительно. Хотя, конечно, сложнее найти действительно приличного писателя, вставшего на сторону абсолютного зла (пусть даже и по меркантильным интересам), чем того, кто старается держаться в сторонке. В основном сознательно сторону зла принимают люди, которые пытаются продать свой небольшой талант подороже; но довольно быстро становится понятным, что деньги, увы, кончились, а талант тю-тю. Остается брюзжать на страницах «Известий» о кознях врагов и величии себя.

Следите ли вы сами за ситуацией в современной русской литературе?

Сейчас я скажу ужасную вещь: мне не нравится современная русская литература. Она стала очень провинциальной (в плохом смысле), она скучна, она не очень умна, она не очень современна (даже совсем не современна, как мне кажется) и, самое главное, она не хочет быть ни современной, ни универсальной, ни умной. Так, типа пишем как получится.

Но это литература как совокупность, имеющая собственное качество, литература как «литературный процесс». По отдельности же есть немало замечательных писателей и поэтов.

Кто из них, на ваш взгляд, сейчас интересен, за кем вы посоветовали бы следить?

Прежде всего это те, кто смело раздвигает жанровые, стилистические и тематические рамки, кто рискует не участвовать в этой мелкой «ярмарке тщеславия», кто спокойно сидит в своем углу и делает свое дело. Андрей Левкин, Полина Барскова, Андрей Иванов (из Эстонии), Игорь Вишневецкий, Николай Кононов (поэт и писатель, не путайте с журналистом), Владислав Дегтярев, Александр Скидан, участники рижской поэтической группы «Орбита» Артур Пунте, Владимир Светлов, Сергей Тимофеев, Семен Ханин.

Тот же вопрос про Нижний Новгород. Знакомы ли вы с кем-то из нижегородских авторов?

В Нижнем живут и работают прекрасные писатели и поэты, которых я очень люблю и ценю. Прежде всего это Валерий Хазин, Евгений Стрелков, Евгения Риц, Дмитрий Зернов. Мне очень нравятся культурологические эссе Игоря Кобылина.