23.08.2012 11:29:00Богемная рапсодия

Я
решила сделать фотографию на фоне своей картины, стать одной из дам,
которые на ней изображены. Картина создана в начале девяностых, это
особое время для меня.

Ну
да, в девяностые началась твоя известность…

Это
было время становления страны, — никто не знал, что будет завтра:
с одной стороны — страх за будущее, с другой —
ощущение свободы, воздуха. В то время я жила с ощущением
полета и чувствовала себя абсолютно счастливой.

Но
с другой стороны, девяностые — это время малиновых пиджаков,
кооперативной варенки…

Это
было даже удобно, малиновый пиджак был характеристикой человека, сам
за себя говорил. В то время много людей сами создавали свои
образы, я сама тогда много шила, потому что купить было нечего.
А сейчас 99 процентов людей все покупают в магазинах.

У
тебя очень яркие картины, а сама ты предпочитаешь темные вещи.

Как
раз в начале девяностых я одевалась очень ярко, я одевала себя,
как героинь своих картин. А потом поняла, что не должна с ними
соревноваться и спорить, они должны быть более яркими и эффектными,
чем я.

Есть
шутка, что искусством может быть все, если делать это в черном свитере.

Как
раз в девяностые у художников была мода ходить в черном. В
1996 году я участвовала в «Арт-манеже» в Москве и была
удивлена, какие там все красивые и стильные — с ног
до головы в черном. Сейчас такого уже нет.

А
как сейчас определить, что перед тобой художник?

Художники,
которые занимаются классической живописью, обычно не задумываются, как они
выглядят. Они же не публичные люди, как актеры. Сейчас
на открытии выставки трудно понять, где художник, — гости одеты ярко
и авангардно, а сам автор картин может быть сереньким
и незаметным.

Сколько
времени ты тратишь на одевание?

Если это обычный день —
полчаса, а перед важным мероприятием — больше часа. Обычно
я заранее готовлю платье, но в процессе сборов начинаю экпериментировать — например, могу надеть под него
футболку, чтобы просвечивал рисунок… Но я всегда знаю, что если
эксперимент окажется неудачным, есть заранее продуманный вариант.

У меня была идея создать образ творческого руководителя.
Я ведь теперь не только диск-жокей, но и руководитель
прокатной звуковой компании. У меня в подчинении несколько человек,
так что в моей одежде должен отражаться статус. Только обычный
руководитель ходит в брюках, а творческий — в джинсах.

Вокруг
тебя вращается нижегородская золотая молодежь, богема, творческие люди… Это
накладывает отпечаток на твой внешний вид?

Приходится подстраиваться под разные мероприятия. Когда
выступаешь в клубе — это одно, когда идешь на светскую вечеринку
или на переговоры — другое.

А
каких вещей больше всего в твоем шкафу?

Там больше маек и рубашек, есть и сшитые специально для
меня. Например, одна нижегородская модельер время от времени делала мне подарки
— какие-то интересные майки, рубашки... Специально узнала для этого мой размер,
так что подходят они идеально.

Как
клубный деятель, ты наверное следишь, как одевается нижегородская модная
тусовка.

Если честно, часто плакать хочется, глядя на нашу
клубную молодежь: на груди один известный бренд,
а на спине — другой известный бренд. Я, конечно, утрирую,
но бешеная погоня за брендами видна сразу, причем везде —
и в средних заведениях, и в пафосных. Иногда приходят
в клуб в спортивных костюмах и удивляются, почему их
не пускают, это же такой дорогой костюм известной марки! Правда, это
относится к молодым людям от двадцати до двадцати пяти, потом
они постепенно успокаиваются. Особенно это заметно, когда из года
в год наблюдаешь одних и тех же персонажей.

А
что скажешь о девушках?

Портрет типичной девушуки-клаббера —
сильный загар, огромные темные очки, бледная помада и обязательно длинные
прямые черные волосы. Почему-то блондинки сейчас не в моде.

Надежда
Ермакова: Сегодня мы в двух образах — диско и гранж. Мы можем быть абсолютно разными внешне,
но по духу мы близки. В этом секрет нашего успеха.

У
вас такие разные вкусы. Это не мешает работе?

Наталия
Урядникова: Нет, главное, чтобы вкус был!

Надежда:
Было бы скучно, если бы мы одевались в одном стиле. Быть клонами
сегодня — не в тренде. Главное — это индивидуальность!

Наталия: Мы
не боимся экспериментов. Ведь ты — это главный в твоей жизни
эксперимент! Странно, как некоторые люди всю жизнь живут в одном образе.

Самый
странный эксперимент, который вы на себе поставили?

Надежда:
В студенческие годы я нечаянно постриглась налысо.
У нас в общежитии был парикмахер, который за вкусный ужин стриг
студентов. Однажды я пришла к нему постричься, но при этом
не учла, что было 23 февраля, и мастер был уже не совсем
трезв. А когда я услышала шум машинки, было уже поздно. Одногруппницы были шокированы, мама пила валерьянку…

Наталья:
Я недавно
снялась в клипе нижегородского рэпера Готяя
в роли ангела. Сначала я думала, что надо будет просто походить
на заднем плане в крыльях, а оказалось, что нужно давать
драму — плакать, даже умирать. Так что я пришла на съемочную
площадку Наташей, а ушла ангелом.

Ваш
шоу-рум называется «Свои люди». А вы можете
определить, что перед вами — не «свой» человек?

Наталья: Конечно.
И это наш кармический секрет!

А
можно переодеть человека так, чтобы он сразу стал гармоничным?

Надежда: Просто
взять человека, переодеть и заставить его выглядеть так всегда нельзя.
Важно, чтобы он слышал и понимал в первую очередь самого себя.
Если же он этого не чувствует, задача стилиста — правильно его
подтолкнуть и суметь доказать свою правоту.

Как
вы оцениваете нижегородскую модную тусовку?

Наталия:
Наша
модная тусовка сейчас пробуждается. На свой первый показ мы привезли
команду дизайнеров из Санкт-Петербурга Studio18, их одежда взорвала тогда
представления нижегородской молодежи о том, что значит быть стильным. Это
были андеграундные вещи в стиле унисекс, вещи-трансформеры,
смелые и интересные по подаче. Тогда многие сказали, что в такой
одежде по улице ходить нельзя, а сегодня мы с удовольствием
здороваемся со стильными нижегородскими прохожими и радуемся,
радуемся, радуемся!

Я решил создать образ такого итальянского «мачо»,
например, Адриано Челентано.

А
почему именно он?

Потому что он гениальный, музыкальный и сексуальный.

То
есть он для тебя — образец для подражания?

Мне нравится, как он выглядит в жизни и в своих фильмах.
Раньше, например, я обожал майки с треугольным воротником, какие в тридцатые
годы XX века носили футболисты «Динамо», а сейчас предпочитаю с круглым
вырезом, потрепанные, оборванные. Брюки из хлопка или льна, мокасины. И шляпы я
люблю в стиле Челентано, правда, ношу их редко.

Ты
одеваешься, как художник?

Про меня нельзя сказать: «О, фрик
пошел!», но если приглядеться, то можно найти много интересных «деталей». Я
стараюсь акцентировать внимание на необычных аксессуарах, которые глаз
захватывают. Моя супруга художник-дизайнер Ольга Дружкова
делает для меня брутальную мужскую бижутерию. Я вообще люблю, когда у меня на
кистях что-то тяжелое — часы, браслет... Ольга отслеживает, как я одеваюсь. Она
понимает, что я человек публичный, поэтому должен вызывать у людей адекватную
реакцию.

Научи,
как одеться, чтобы вызывать «адекватную» реакцию?

Надо естественным образом подчеркивать свои достоинства и
быть опрятно-душистым. Это настраивает собеседника на хорошую волну. Новое
поколение, как я их называю, поколение памперсов, не скрывает своих
недостатков, и это не протест, а неумение одеваться. Сейчас мальчики в основном
очень худые, и они подчеркивают худобу узкими джинсами, майками, увиденными на
MTV.  Решили, что круто так одеваться, а
получилось …

А
сам одежду ты не создаешь?

В советскую эпоху трудно было одеваться, и я сам все
делал. Было целое направление у художников — трафаретить майки: покупали
обычные белые футболки и набивали рисунок. Самый писк был — многоцветные майки,
но их было очень тяжело делать. Я думаю даже сделать выставку трафаретных маек.

Но
сейчас-то в магазинах все есть.

Есть-то есть, но мужчины у нас обделены. Классический
костюм, плащ, обувь купить не проблема, а вот качественную, интересную одежду,
обувь, бижутерию вряд ли. Если мероприятие со свободным дресс-кодом,
что надевать? Для клубов нарядиться проще, но не тем, кому за сорок.

И
как же ты выкручиваешься?

Я надеваю простые, но качественные обувь, штаны, рубашку
и дополняю элементами  бижутерии моей
жены.

Так
ты шмоточник?! 

Ещё какой! У меня же галерея называется
«КЛАДОВКА» — это кладезь винтажной одежды,
разных оригинальных штучек, которые выкидывать жалко, и они ждут своего
часа!

Мои картины — это сплав американской и советской культур,
поэтому я решил одеться в стиле старых фильмов семидесятых. За образец я взял
молодого Майкла Шина из фильме Терренса Малика «Пустыши». Кстати, сам Шин в том фильме косил под Джеймса
Дина. В общем, это стиль «потерянного поколения» Америки.

А
в жизни как ты одеваешься?

Да так же — обычные майки, джинсы. Я бы
с удовольствием одевался, как Любшин в фильме «Пять вечеров» —
длинное пальто, шляпа, но у меня фактура не та. Остается косить
под Джеймса Дина.

Но
ты же художник, ты должен одеваться странно и необычно!

В этом плане я не странный художник. Шарфик
я еще могу надеть, но только для того, чтобы не замерзнуть.
Но в берете, бархатной куртке и с тросточкой
с перламутровым набалдашником я не хожу.

А
как же ты девушкам докажешь, что ты художник?

У нас девушки очень доверчивые, им пару связных слов
скажешь, и они сразу верят (смеется).

Ты
рисуешь девушек в стиле пин-ап. Видимо, это твой
сексуальный архетип?

Да, для картин я стараюсь подбирать девушек своего типа.
Но когда делаешь коммерческую рекламу, приходится слушать заказчика, и тут
возникают противоречия. У нас заказчики, особенно москвичи, хотят, чтобы
женщина была чем-то средним между Дженифер Лопес, Бейонсе и Верой Брежневой.

Так
твои девушки тоже с пышыми формами!

Нет, девушка должна быть с формами, но наивная, без стервозности в глазах. Я долгое время жил в Дзержинске, и
там преобладали именно такие. Мой идеал — Мэрилин Монро в фильме «В джазе только
девушки»: при всей ее гламурности в ней нет ничего
такого, что выдает в ней женщину, которая может взять от жизни все. Когда
девушку хочется пожалеть - это же просто прелесть!